Крепче за баранку держись, шофер: одесский дальнобойщик о сложностях профессии

В последнюю субботу августа в Украине отмечают День дальнобойщика. И зачастую водителям приходится встречать свой профессиональный праздник в пути. Профессия эта — одна из самых уважаемых и необходимых. Вместе с тем время от времени они блокируют трассы с требованием к правительству обратить внимание на их проблемы, а в феврале и вовсе грозились устроить всеукраинскую стачку.
О своем нелегком труде, связанных с ним непростых ситуациях нашим читателям рассказал дальнобойщик Виктор Николаевич Касько.

Дальнобойщики — против перегрузов

В профессии Виктор Касько с 2004 года. Но настоящим дальнобойщиком считает себя с 2017-го — когда поехал в Алма-Ату, вернулся, а потом отправился в Мурманск: в один конец полторы недели, 4,5 тысячи километров.

Своей машины у Виктора нет — работает в частном предприятии. И не скрывает, что проблем у дальнобойщиков хватает. Одна из самых острых — перегрузы. Сегодня все фуры обязаны пройти габаритно-весовой контроль. Установлены комплексы для контроля веса на самых популярных маршрутах дальнобойщиков. А против тех, кто контроль проходить отказывается, работают спецподразделения Национальной полиции Украины.

— Я перегрузы давно не вожу. Вес в 22 тонны для меня чересчур большой. Но с другой стороны, водителей можно понять. Если шофер не возьмет лишний вес, у него не будет заработка. Но я против перегрузов — потому что разбиваем дорогу. А нам потом по ней же ездить. А если не будет дорог, значит, не будет у нас и работы, — полагает Виктор Касько.

О штрафах и хозяевах, не крутивших баранку

Понятно, весогабаритный контроль, чтобы защитить дороги, нужен. Правда, по версии перевозчиков, главное, чего хотят добиться надзорные органы, — пополнить казну за счет штрафов и попутно «спихнуть» всю вину за некачественные дороги на владельцев фур.

— Если застукали — штраф. А кто виноват? Во-первых, тот, кто загрузил, во-вторых, тот, кто везет. Составляется административный протокол: и на грузоотправителя, и на хозяина транспортного средства. А груз едет до конечной точки. И фура продолжает гробить дорогу, — рассказывает Виктор. — Со мной такое случилось только один раз. У меня и веса большого не было — ровно тот, который я должен был везти. К тому же я иду за границу — прохожу весы на заводе, по дороге, на границах, так что перегруза никак не может быть. А вот — нашли. Ну, 350 евро мне тогда насчитали. Хозяин уплатил этот штраф, но потом высчитал из моей зарплаты. Меня виноватым сделал. После этого я уволился. Хозяин, который не работал водителем, шофера никогда не поймет. Зато сейчас у меня стоит контроль веса на машине (датчик нагрузки на ось). Сам поставил. Меня грузят — я знаю, какая у меня на каждую ось нагрузка. Больше, чем положено, я не загружу, начинаю протестовать.

О пробках на КПП и новых технологиях

— На весовых пунктах у нас постоянно образовываются пробки, — возмущается Виктор. — Я езжу уже девять лет за границу, и ни на одних весах там пробок не видел. Дело в том, что там совсем иная система взвешивания.

За рубежом практически повсеместно установлены дорожные весы, которые могут взвешивать автомобили прямо на ходу, без участия инспектора — специальные рамки, установленные на дороге. Размещенные на них датчики автоматически считывают сразу несколько параметров. Номера машины фиксирует установленная рядом камера, что позволяет выписать штраф при выявлении нарушений. И если оно найдено, автоматически предупреждают пост автоинспекции.

— Там даже скорость снижать не надо — через рамку проехал, и уже транспортный инспектор на КПП видит, какая у тебя общая масса, высота и ширина машины, нагрузка на ось. И стоит обыкновенный светофор — едешь дальше себе на зеленый, — рассказывает шофер. — Нам бы такие рамки — сколько проблем было бы решено.

Проверки на дорогах

— А у нас? Сделали весовой контроль на КПП «Дачное» под Одессой. Сколько езжу — постоянно с инспекторами ругаюсь, — признается Виктор. — Даю ему документы, а он спрашивает: «Откуда едешь?» Так там же все написано: откуда, куда, что везу и сколько. И никто не представляется. Удостоверения показывают только, когда спрашиваешь: «С кем имею честь общаться? А то я сейчас пойду на Привоз, куплю форму, тоже буду фуры останавливать». Когда у нас еще старые инспекторы были, мы их тоже как бы не уважали. Но те хоть законы знали и просто так претензий не предъявляли. А эти… Украинские машины, правда, не трогают. Но я как-то из Минска шел в паре с белорусом — везли картошку на оптовый рынок. Говорю — давай, цепляйся сзади, я тебя проведу до Одессы. В Умани меня пропускают — его тормозят. Вопрос — зачем? Он что-то нарушил? Ты же не дорожная полиция — ты патрульный инспектор.

О температурных простоях и вообще ненавязчивом сервисе

Еще одно испытание для дальнобойщиков — температурный режим. При температуре +28°С и выше с 08:00 до 23:00 многотонным фурам движение по автомобильным дорогам общего пользования запрещено. При такой жаре асфальт раскаляется на солнце до +70°С. И большегрузы давят такую дорогу как пластилин. Потому переждать вынужденную остановку водители обязаны на специальных площадках. Правда, температурный режим не распространяется на машины со скоропортящимся грузом, горюче-смазочными материалами и опасными грузами, которые в результате транспортного происшествия нанесут вред здоровью, жизни людей и окружающей среде.

— Как-то меня в Любашевке остановили — на площадку становитесь. Документы даю — смотри, что я везу. Хочешь, чтоб остановился, с одной стороны от меня ставь скорую помощь, с другой — пожарку. Посмотрел документы — все, езжай, — вспоминает Виктор.

На специальных площадках, информирует дорожная инспекция, «предусмотрено наличие объектов придорожного сервиса».

— Площадок, собственно, нет, — разъясняет ситуацию водитель. — По нашей трассе Киев — Одесса сколько я езжу, не видел ни одной. Единственная трасса, где площадки отстоя есть, Чоп — Киев — Харьков. А в Европе — совсем другое дело. Заезжаешь на площадку — можно купить горячий кофе, какой-то бутерброд. Есть туалет: хотя и платный, можно пойти в душ. А у нас что? Условий никаких. Можно жариться в раскаленной кабине — никого это не интересует.

О жизни в кабине, слитой соляре и армейском опыте

— Заработок в различных организациях зависит от разных условий. Кому-то платят за километраж, кому-то — процент от фрахта. Если жить в кабине — заработаешь хорошо. Иначе не заработаешь. Спим в машинах на стоянках. Я всегда останавливаюсь там, где есть видеокамера — чтобы было видно, кто приехал, кто уехал. И чтобы была хоть какая-то охрана. Пусть не бесплатно, зато пока стоишь, будешь знать, что у тебя все запаски на месте останутся и соляру не сольют. А такие случаи бывали неоднократно, — вспоминает Виктор. — Правда, с рэкетом на украинских дорогах не сталкивался. А вот в России есть. Средств самообороны никаких не положено. Даже баллончик газовый не имеешь права перевезти. А об оружии вообще разговора нет. В общем, голые руки — только то, чему армия научила. Дома — как квартирант. Допустим, я в пятницу вечером приехал, в субботу, воскресенье дома работал — потому что живу в деревне. А в понедельник гружусь и опять еду. Работа не из легких. У меня два сына — никто не пошел по моим стопам.

Эх, дороги…

— Стараюсь ездить по правилам — чтобы не было помехи другим водителям. И в дороге по телефону не разговаривать. У меня в кабине видеорегистратор постоянно работает — чтобы доказательства были в случае, не дай Бог, ДТП или спорной ситуации. А аварийность зависит в большой степени от качества дорог, — убежден Виктор. — Вот в Европе дороги отличные. Там строят и строят. Если есть какие-то ямы, все делают по новой. Может, на периферии и есть паршивые дороги, но центральные, межрегиональные — идеальные. А у нас семь лет строили 75 километров дороги от Киева до Белой Церкви. Интересно, если до Одессы строить — за 50 лет управятся? Но в последнее время в Украине тоже хорошие дороги стали делать — и мосты, и развязки. Ездить стало удобнее и безопаснее. Хотя на водителях «ездят» все: хозяин, диспетчер, логисты, инспекторы, транспортники. И спрос на шоферов превышает предложение. Поэтому хороший дальнобойщик всегда будет при постоянной работе.

Вероника Полищук