Осенью прошлого года в Русском драматическом театре отмечали 70-летний юбилей Валентины Васильевны Прокофьевой, которая верна этому театру уже более сорока лет.
«Знаете, раньше юбилей был для меня возможностью подвести итоги. А сегодня мне это не нужно, не интересно. Я отмечала эту круглую дату как обычный день рожденья – без суеты, без напряжения и размаха. Спокойно. Да, меняла скатерть, накрывала стол, ждала гостей. А настроение было праздничным еще и потому, что совсем скоро моему внуку Данечке исполнится год!», - объяснила актриса в самом начале своего интервью.
- Ваша профессия – это подарок судьбы или своего рода наказание?
- На мой взгляд, это такое ремесло. Овладеть профессией - вот самая главная задача. Способности – это мера освоения какого-то рода деятельности. И у каждого артиста они разные. У кого-то проблемы со сценической речью, но сильна эмоциональность и этюды у него прекрасно получаются. У другого – наоборот. Конечно, когда есть талант, работа будет гораздо интересней, результат - не похож ни на что другое. Талант вытащит из своего персонажа то невероятное, что никто и никогда не видел.
- Что в Вашей жизни сыграло решающую роль при выборе профессии?
- Мне было всего 2 года, но я запомнила: Чайковский. «Лебединое озеро». Музыка, пачки балерин, наш Оперный театр – это все счастье! Оттуда - детское желание быть в атмосфере театра, петь, танцевать, смешить, носить красивые костюмы!
Мама водила меня в театр каждое воскресенье. Ее родители преподавали литературу. Мы смеялись с ней до слез над комедиями. А потом наступила очередь и драматических спектаклей, к которым мама меня постепенно подготовила. Помню, в Русском театре смотрели чеховского «Дядю Ваню». Я тогда была совсем еще маленькой и ничего не поняла. А спектакли «Барабанщица» и «Иркутская история» запомнились! Зато оперетта совсем не требовала подготовки! Там было все легко, понятно и празднично. Жить в празднике! Вот что мне и захотелось тогда!
- Вы сыграли немало гоголевских персонажей. Если верить театральным мемуарам, пьесы Гоголя, как и Булгакова, порой создавали режиссерам и актерам, участвующим в их постановках, какие-то проблемы. Случались ли у Вас такие неприятности?
- Нет, никогда. Произведения Гоголя всегда были со мной, с самого детства. Правда, тогда меня интересовал только сюжет. А перечитав Гоголя уже став взрослым человеком, я ощутила всю мощь и красоту его художественного слова.
- То есть, ничего мистического с Вами не случалось в этой связи?
- Нет.
- Часто актеры, работая над ролью, используют какие-то образы, ранее увиденные в реальной жизни. Где Вы «подсмотрели» старуху из «Уездной канители», которая у вас получилась такой колоритной и незабываемой?
- Когда материал совсем новый – ты в растерянности. Не знаешь, как подойти к своему персонажу. Хороший режиссер может все тебе объяснить. И только поняв его идею, ты, в самом деле, играешь. Вот наша «Уездная канитель» - спектакль о грехе. Работая над диалогом, я представила, что у моей героини муж был таким, как мой сосед - невыносимый, злой, агрессивный. И за «усопшего Пантелея», мужа своего, она хочет молитву прочесть, но простить его не может никак: «Помер, помер, слава Богу», - вырывается из нее. И оборачивается, перепугавшись того, что вдруг воскреснет. В церкви она, вроде, к Богу пришла, а из души ее грязь льется. Вот такой внутренний психологический конфликт.
- Ваши коллеги говорят о Вас как об актрисе всегда готовой к поиску новых форм, к эксперименту, называя Вас личностью без возраста. Но существует ли то, что Вы не готовы принять в современных театральных направлениях?
- Конечно, главная беда - когда режиссер не может толком ничего объяснить. Тогда каждый играет свое. Получается, как в басне про лебедя, рака и щуку.
Очень не люблю беготни актеров по залу. Зачем это нужно? Все ведь смысл должно иметь, определяться сюжетом, идеей.
- Вы обладаете красивым, остающимся в памяти зрителя, голосом…
- Для актера владение голосом - необходимо. Я всегда внимательно слушаю, как говорят люди. Это мне очень пригодилось в работе над «Женитьбой», когда моя героиня ругалась со Свахой. Голос может и должен выражать характер. И это нужно уметь использовать. Но для начала необходимо проникнуть в психологию героя, в его суть. Характерность – это такая игрушка на елочке. Сама по себе ничего не стоит. Сначала елочку нужно вырастить, а потом украшать.
- Говорят, что выходя на сцену в состоянии легкого недомогания или даже серьезной болезни, актер, перевоплощаясь в своего персонажа, на время спектакля забывает о своем недуге. Вам приходилось выходить на сцену, например, с повышенной температурой, простудой?
- Для многих это сумасшествие, но не для артистов.
Наша профессия физически очень тяжела. Приходится быть здоровым всегда. А если заболел и некем заменить? Тогда выходишь на сцену с температурой, или репетируешь с воспалением легких, не жалуясь. Такая школа. Мой мастер, МХАТовец, ученик Тарханова Матвей Абрамович Ошеровский воспитывал нас очень жестко: «Вас не раз ударят мордой об стол. Этого не избежать. Поднимайтесь и идите дальше».
- Вы придерживаетесь какого-то расписания в своем рабочем дне?
- В нашем деле не выживешь без режима. Прежде, в 7 утра каждое утро я не просто делала зарядку, а всерьез занималась гимнастикой в палисаднике. Потом - водные процедуры. Потому и не болела никогда!
Но сегодня другая программа, которая начинается с приготовления завтрака для десяти дворовых котов. Очень важно каждое действие распределить так, чтоб ровно в 10.00 выйти в театр. Расслабиться можно только после репетиции или спектакля. Тогда уж и хороший крепкий чай, что-то интересное в интернете, например, о параллельных мирах, инопланетной жизни…
- Вы суеверны? Правда ли, что нельзя на репетиции уронить текст, вынести на сцену павлиньи перья или угодить каблуком в щель на сцене – жди беды?
- Любимое число мое – 13, и черных кошек я не боюсь. В реальной жизни - ни на какие приметы не обращаю внимания. В театре – совсем другое дело. Если текст упал на репетиции – я тут же на него сяду. Обязательно. Но никакая примета не подсказала мне много лет назад об опасности, когда, на то место на сцене, где я стояла, через долю секунды сверху упал шестикилограммовый мешок с песком. А каблук застревал у меня в щели не раз - провала не было.
- Ваша героиня в «Тектонике чувств» – женщина, знающая цену любви. И когда она называет свою образованную, деловую, якобы успешную дочь, никчемной, зрители, судя, по реакции, ее понимают. А Вы?
- Мадам Помрей говорит моими словами. Я тоже думала, терзалась, пыталась анализировать и поняла: не нужно принимать обиды близко к сердцу, а все сказанное и сделанное твоим мужчиной бесконечно переворачивать по-своему. Мы не всегда способны понять друг друга. Есть вещи, которые необходимо принять, и все. Но что действительно будет полезно женщине – честно ответить на вопрос: нужен ли, дорог ли мне этот мужчина. Чтоб не было, как написала Марина Цветаева, «жизни, растраченной даром».
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Актриса без возраста