Судьба – индейка Неизвестно, откуда взялась в русском языке эта поговорка и почему именно заморская индейка, а не, скажем, курица или гусыня, олицетворяет для нас судьбу, от которой ничего хорошего, по причине ее глупости, ожидать нечего – но какая разница? Не один, а множество раз на протяжении истории развития нашего государства народ находил печальное подтверждение тому, что «натура – дура, судьба – индейка, а жизнь – копейка». Начало XX века отличалось в этом смысле от других эпох только что атрибутикой. А постановления и указы, как обычно, создавались исключительно на благо народа.
В 1927 году XV съезд ВКП(б) своим решением об объединении единоличных крестьянских хозяйств положил начало коллективизации. В мае 1929 года вышло Постановление СНК СССР «О признаках кулацких хозяйств, в которых должен применяться Кодекс законов о труде», а сокрушительное Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» появилось 30 января 1930 года. На дворе пока 1923 год, с его экономической расхлябанностью, процветающим на этом фоне мошенничеством и даже некоторой гражданской свободой, дающей гражданам право выбора – жить им в этой стране или отбыть поскорее куда подальше. Но уже сегодня народное мнение подготавливают к будущим событиям. И серии статей о «нетрудовом элементе» последовательно сменяются газетными публикациями о «кулацкой контрреволюции».
Дело было в интервенцию Борьба с «кулаками и мироедами», пытавшимися нажиться на спекуляции хлебом, началась еще в голодном 1918 году. С тех пор слово «кулак» стало нарицательным, автоматически относящим любого более или менее зажиточного хозяина к ярым врагам трудового народа. Про «кулацкую контрреволюцию» много пишут в одесских Вечерних выпусках «Известий» жарким «холерным» летом 1923 года. Газетного пространства для публикаций не жалеют. Корреспондент подходит к делу обстоятельно и начинает свое описание издалека, так, чтобы граждане в полной мере осознали, кто такие кулаки и в какой среде надо искать истоки контрреволюционных действий. Далее он сообщает о том, что в уголовном отделе губсуда начались слушания по делу кулаков из с. Беляевки Одесского уезда Вуколы Долженко, Демьяна Степаненко и Феодосии Помачко. Контрреволюционные действия этих махровых кулаков выражались в том, что после подавления французами революционного восстания крестьянской бедноты в 1919 году названные жители с. Беляевка, совместно с другими (их имена не называются), сообщили французской контрразведке имена участников восстания. В результате их доносов хаты руководителей были сожжены, а многие участники арестованы и поплатились жизнью. «Подсудимый Долженко пытается скрыть на суде свою принадлежность к кулачеству, однако на допросе выясняется, что это типичный кулак, у которого было 100 десятин земли, много живого и мертвого инвентаря и что он пользовался наемный трудом, – рисует репортер «картину маслом». – На вопросы председательствующего т. Вышинского и прокурора т. Польского о его отношении к советской власти дает сбивчивые ответы, которые изобличают в нем врага советской власти». Что имел в виду корреспондент под определением «мертвый инвентарь», остается только догадываться, в остальном же все предельно ясно: кулак есть враг советской власти. Так, свидетели обвинения, бывший предкомнезам (представитель волостного комитета бедноты. – Ред.) с. Беляевки Дмитрий Подмазко и один из руководителей названного восстания, член компартии Кобзарь, показывают, что именно Долженко в своей непримиримости к советской власти и в злобе к крестьянской бедноте доставлял французам сведения о повстанцах. Не лучше выглядит «примазавшаяся» к бедноте Феодосия Помачко. «Феодосия Помачко, заявляющая себя бедной, обремененной семьей вдовой, у которой сыновья в Красной Армии служили, по показаниям указанных свидетелей, была крупным кулаком, владела 300 десятинами земли, множеством скота и всяким другим имуществом. В 1919 году, во время пребывания в с. Беляевка советской власти, она вела явную контрреволюционную агитацию, а после подавления восстания выдавала участников его, незаможных крестьян и коммунистов». Те же обвинения предъявлены и Демьяну Степаненко. В судебном заключении сказано, что он «выдал белым карательным отрядам коммуниста Савву Бураша, который был расстрелян». Однако про его имущественное положение никто не упоминает. Очевидно, никаких особых богатств у Демьяна Степаненко не обнаружено. На эту деталь можно было бы не обратить внимания – мало ли находится «контры» и среди бедного крестьянства, – если бы не последующий приговор.
Выглядит он так: «После речей прокурора т. Польского и защитников тт. Фаинберга и Ганшира суд вынес приговор, согласно которому Вукола Долженко и Феодосия Помачко приговорены к высшей мере наказания – расстрелу. Но принимая во внимание, что с момента совершения преступления прошло более трех лет, в течение которых Советская республика сильно укрепилась, а кулацкая контрреволюция подавлена и не представляет более опасности, суд постановил заменить высшую меру наказания: Долженко – заключением под стражу на 8 лет, Помачко – на 6 лет, со строгой изоляцией, поражением прав и конфискацией имущества. Степаненко оправдан». Итак, всего три года назад, в результате вражеских действий ярых кулаков Вуколы Долженко и Феодосии Помачко, были расстреляны товарищи, поднявшие восстание против интервентов, их дома сожгли, семьи остались на улице – и виновников этих событий нашли нужным пожалеть «за давностью лет» и заменить им расстрел заключением? А Демьяна Степаненко, из-за которого, как мы помним, был расстрелян коммунист Савва Бураш, так и вовсе оправдать? С чего бы это судьям проявлять такое воистину христианское милосердие? Разве что дело было вовсе не в контрреволюционных действиях обвиняемых, а в их еще не окончательно реквизированном кулацком имуществе? Ну со Степаненко, с ним и так все ясно – не кулак он и взять с него нечего. Что ж, надо признать, что этим врагам советской власти определенно повезло. А пока угро продолжает упорно бороться с бандитами всех мастей и достигает в этом заметного успеха.
«Шопенфелерка», лжепинкертон и кости мамонта
Действительно, город постепенно оправляется от страха, в котором в послереволюционные годы держали его всевозможные воровские и бандитские шайки. Один из корреспондентов в ретивости своей даже спешит сообщить, что «бандитизм ликвидирован». Но начальник угро Дмитрий Барышев возвращает репортера на грешную одесскую землю, и тому приходится все же признать, что «неизъятыми имеются так называемые «хвосты»-остатки и окончательно ликвидировать уголовщину еще не удалось». Об этом свидетельствует и статистика. По городу бандитских нападений совершено в апреле 1923 года 44, в мае – 38, в том числе покушений на ограбления, убийства во время драк, убийства по другим причинам. Всех преступлений, таких как кражи, поджоги, самогоноварение, конокрадство, преступления «по должности» и прочих, в марте зафиксировано 593, в апреле – 403, в мае – 495»,
– рассказывает хранитель фондов музея Главного управления Национальной полиции в Одесской области Светлана Кривчук-Новак. Под рубрику «прочие» приходятся и разнообразные способы изъятия у населения денег очень далеким даже от относительной честности путем. Так, например, к гр. Когану явился домой некий субъект, который объявил себя сотрудником губрозыска, провел обыск и реквизировал найденные ценности гр. Когана в пользу республики. Хоть гр. Коган и боялся пикнуть во время обыска, но все же глубокое сомнение посетило его и так и не отпускало. Он решился рассказать о случае в губрозыске и убедился в том, что его обманули. Сотрудникам губрозыска удалось без особого труда задержать известного уже в Одессе лжепинкертона по фамилии Гурвиц, но ценностей Когана у него, увы, не обнаружили. Торговка молочными продуктами с Нового базара Ольга Скрипилова подала в комендатуру жалобу на то, что сборщик налогов Наумов получил с нее 124 руб. 50 коп., а квитанцию ей не выдал и тем самым совершил должностное преступление. Дознаватели провели обыск и обнаружили в денежном ящике Скрипиловой упомянутую квитанцию, которую она даже не сочла нужным куда-нибудь спрятать. Жалобщицу привлекли к ответственности за дачу ложных показаний. Губрозыском задержана известная в узких профессиональных кругах «шопенфелерка». Таким диковинным словом называют тех воришек, которые ежедневно обходят базары под видом покупателей и крадут с прилавков что плохо и что хорошо лежит – главное в этот момент умело отвлечь продавца разговором или возгласом. Пойманная «шопенфелерка» Синявская для отвода глаз носила на руках ребенка. Пограничниками задержан пароходный «скокарь» Приходченко в тот момент, когда он залез в карман гражданина, стоящего у билетной кассы. Вор доставлен в отделение губрозыска. Таких сообщений появляется в газетах множество, но конечно же, не только криминальными историями живет город.
Вот заметка совсем из «другой оперы». В ней до сведения граждан доносится, что в Елисаветградском округе сотрудниками политпросвета во время раскопок найдены голова и берцовая кость мамонта. «Подлинность определения костей мамонта вполне установлена, – пишет корреспондент. – Однако отсутствие средств не дает производить дальнейшие изыскания, которые несомненно могли бы привести к открытию всего скелета. Найденные фрагменты костей мамонта помещены для экспонирования в Елисаветградский музей естествознания». Так у нас почему-то всегда получается, что наука финансируется по остаточному принципу. И со временем ситуация не изменится.
Фото и документы предоставлены музеем Главного управления Национальной полиции в Одесской области
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Как это было в Одессе
