"ДВОРЯНСКИЕ" КОНЦЕРТЫ

Известный одесский музыкант, режиссер, организатор и руководитель популярного Международного фестиваля юных талантов "Звёздочка" Александр СТЕПАНОВ предложил нашей газете новые главы своих воспоминаний.

ПЕРВАЯ "ХАЛТУРА"

Эстрада для учеников школы имени профессора Столярского, была всегда в какой-то мере "запретным плодом". Конечно, на переменах то из одного, то из другого класса звучали чудесные мелодии "The Beatles" в исполнении талантливейшего виолончелиста Юры Любицкого, или "Вальс" Хампердинка в бравурной интерпретации великолепного пианиста Юры Кузнецова (под вздохи и ахи окружавших его девчонок), а иногда и арии рок-оперы "JESUS CHRISTE-SUPER STAR", которые "один в один" и играл, и пел гобоист Дима Дюков (мой одноклассник). Иногда бывали дискотеки, а до этого танцевальные вечера под "живую" музыку. Здесь блистал несравненный гитарист, а в учебное время замечательный виолончелист, Анатолий Торжинский. К Толе в такие вечера присоединялись все вышеперечисленные музыканты. Это было пиршество полузапретных "July Мorning" из репертуара "Uriah Heep", "Smoke on the Water" "Deep Purple" и многих других композиций, которые в 1960–70-е годы считались знаковыми.

Но не все было безоблачно...

Помню, как директор на общешкольном собрании в Большом зале разругал такие "сборища": "Что это за патлы-битлы?! Мы не позволим! Мы будем решительно бороться с этим влиянием Запада!" Теперь-то мы очень его понимаем, а тогда некоторых старшеклассников даже отчисляли из школы за игру в "злачных местах". Под руку попал всеобщий любимец высокий длинноволосый красавец Сережа Верди (его не только отчислили, но и забрали в армию). Позднее талантливый композитор и музыкант Юра Климов тоже пострадал из-за этого.

Но, поступив в консерваторию, мы ощутили почти полную свободу. И в целом, и в смысле отношения к любым музыкальным пристрастиям. Можно сказать, что консерватория времен ректорства Василия Шипа и Николая Огренича — это не только "очаг культуры", но и ниша творческой свободы. Легендарные педагогические "капустники" во главе с ректором, прослушивания музыки с Еленой Марковой и ее же литературно-музыкальные вечера...

Но я бы хотел коснуться несколько иной темы, так сказать, "параллельной реальности". Да, мы готовили программы для академконцертов, технических зачётов и переводных экзаменов. Просиживали часами и в консерваторской, и в Горьковской библиотеке, конспектируя литературу (мы — это я и Катюша Добренко, моя однокурсница, с которой не расстаемся уже сорок лет). Рождалась "семья–ячейка общества", а как нам объяснили на диамате — "материя — первична, сознание — вторично". Исходя из чего следовало, что на сорок рублей стипендии "ячейка" не выживет. И мы пошли работать руководителями ВИА (вокально-инструментального ансамбля) на джутовую фабрику. Как говорят, лучший способ научиться — это преподавать. И это действительно так. Мы настолько освоились, что перешли к следующей фазе. После того, как научили работниц джутовой фабрики исполнять на электромузыкальных инструментах и барабанах хиты эстрады да еще и петь в три-четыре голоса, мы подступили к запретной черте ученика школы Столярского. Это была (о, как мне стыдно!)) игра на свадьбах, что называлось ласковым словом "халтура".

Это почти криминальная история. Дело в том, что для "халтуры", кроме музыкантов, как оказалось, нужны инструменты и аппаратура. Все это имелось на джутовой фабрике. Но как пронести через проходную?! И вот мы с другом (и свидетелем на свадьбе) Андрюшей Тихоновым умудрились все это нахально протащить через заводскую столовую "для использования государственного имущества в личных целях". Дальше еще интереснее.

Свадьба была "дворянской", т. е. во дворе. Двор был на Молдаванке. Жители накрыли столы всеми дарами Привоза: это и тюлечка, и икорочка из синеньких, и фаршированная рыба... Изюминкой были музыканты, т. е. мы. Я — ионика, Катя — вокал-скрипка, Андрей — барабаны, и еще два гитариста (бас и ритм). Их мы видели в первый раз... и в последний. Как оказалось, из всей музыки, которую мы знали, с гитаристами, имевшими некоторый опыт игры на свадьбах, в нашем репертуаре сростались лишь две-три польки, что именовалось "Гоца ре минор". И на этой "гоце" мы не только продержались весь вечер, но и, обнаглев после первого шока, произвели фурор местного значения. Это может подтвердить Августина Туний — наша однокурсница, вокалистка, которая была гостьей на той "халтуре". Она так "зажигала", выплясывая под наш "ре минор", что барабанщик Андрей таки не устоял и женился на ней. Впоследствии Августина стала прототипом и главной героиней мюзикла "Королева Молдаванки" шоу-театра "Ришелье", с успехом гастролирующим в 1990-е годы в ближнем и даже дальнем зарубежье. А начиналось-то все в простом одесском дворике...

ТAЛМУД, БИРЖА И BONEY M

Наша первая "дворянка", свадьба в одесском дворике, показала, что жизнь и консерватория — это две большие разницы. Для того, чтобы в прямом смысле выжить семье, состоящей из двух музыкантов (это пока еще двух), нужны были три вещи: инструменты, аппаратура и репертуар. Начали с конца, с самого простого для нас — с репертуара. Напомню, что в конце 1970-х не было интернета, и добывать репертуар приходилось самим. На первую стипендию мы купили в рассрочку магнитофон "Маяк" — ленточный, стереофонический — чудо отечественной техники! Каждое воскресенье записывали телепрограмму "Утренняя почта", единственную программу, где звучали новые песни. Ну, конечно, еще "Новогодние огоньки" раз в год и редкие "Бенефисы" Пугачевой и других "звёзд". Эстрада в эфире была очень дозирована. Ночами, после лекций и зачётов, из всех этих записей мы выбирали лучшие и заносили в ТАЛМУД. Талмуд представлял собой большую общую тетрадь, где крупным шрифтом вручную записывался текст, над текстом — цифровкой аккорды, а также инструментальное вступление и соло. Талмуд был настоящим богатством для музыкантов. На бирже он стоил довольно дорого. Если вы спросите, что такое биржа, то я вам отвечу — это что-то особенное! Биржа — это место, где музыканты (эстрадные) обменивались новостями, дисками, продавали-покупали аппаратуру и инструменты, а главное, договаривались о работе, т. е. свадьбах. Это было примерно так:

— Привет!

— Здорово!

— Нужен клавишник на завтра.

— Сколько?

— Полтинник.

— Шо так мало?

— Та, чувак, понимаешь, там 200 на всех.

— Ладно, договорились.

Биржа находилась на проспекте Мира (теперь Александровский проспект), а потом "переехала" на Соборку (Соборную площадь). Там тогда еще не был восстановлен красавец Спасо-Преображенский собор, взорванный в 1930-е годы, и места хватало всем лабухам.

— А какой аппарат?

— От Васи Гусева.

— Клавиши есть?

— Обижаешь, конечно!

На "той" бирже царствовал Вася Гусев. У него было все — от штекеров с надписью USA до "самопальных" усилителей и колонок, сделанных "под фирмУ". Был такой анекдот: Приехали в Одессу на гастроли "Boney M", подключили аппаратуру, начали репетировать, а ревер не работает! Помните, в знаменитой песне "Sunny" эхо повторяет много раз Sunny — Sunny — Sunny — Sunny?... Катастрофа! что делать?? Надо идти на биржу! Пришли к Васе Гусеву, спрашивают:

— Скажите, у вас есть ревербератор?

— А как же! ФирмА!

— Можно попробовать?

— Запросто! Вот смотрите— здесь тумблер, включаете и сюда говорите раз. Ревер отвечает: раз — раз — раз — раз.

— О, super, wonderful! Берем!

На концерте "Boney M" поют свой знаменитый шлягер "Sunny", а ревер им отвечает голосом Васи Гусева: раз — раз — раз — раз!

Вот такая одесская биржа...

Может быть, надо напомнить, что фирменной, т. е. импортной аппаратуры, практически не было в СССР, не считая венгерского усиления "Beag" и ГДРовского электрооргана "Vermona", которые могли позволить себе лишь Черноморское пароходство и организации уровня Госконцерта. В основном, все делалось руками народных умельцев. Очень ценились динамики от киноаппаратуры. Их "добывали" в клубах, кинозалах, и фильмы шли в результате почти беззвучно. Но эти динамики весили столько, что колонки, тоже не легкие сами по себе, наполненные этой начинкой, а еще и с "пищалкой", динамиком с чугунным раструбом, были просто неподъемными, несмотря на все фирменные надписи и лейблы. Ходила такая шутка. "Объявление: Концертной организации срочно требуются сильные профессиональные музыканты (для перевозки аппаратуры)".

И вот я стал счастливым обладателем такой колонки. Оставался инструмент, без него нет работы. И, подтянув две наши стипендии и взяв в долг у друзей (что удивительно, в те бедные времена были друзья, которые не требовали никаких гарантий), мы таки купили первый отечественный "string", так ласково называли огромный, весом в двадцать пять килограммов, инструмент "Электроника". Почему такой тяжелый? Наверное, потому, что, как гордо говорили в КВН, "Отечественные микросхемы — самые большие в мире!". В общем, все было готово к работе. И началось...

На фото: автор репетирует.