Звезда Олега Соколова

В зените лета, 15 июля, исполнится 100 лет со дня рождения легендарного одессита, не только определившего своим творчеством и общественной деятельностью культурный облик Одессы второй половины ХХ столетия, но и предвосхитившего своим творческим методом мировую ситуацию наших дней: эпоху электронных информационных технологий. Имя этого одессита — Олег Аркадьевич Соколов: художник-авангардист, явившийся в этом качестве еще в позднесталинские годы; научный сотрудник Одесского музея западного и восточного искусства, сделавший значимые искусствоведческие атрибуции, воспитавший плеяду ныне авторитетных искусствоведов. Даты жизни: 1919 — 1990.

По случаю столетия Олега Соколова 15 июля в ОМЗВИ откроется выставка его произведений. Предваряя это событие, Всемирный клуб одесситов 2 июля открыл выставку работ Олега Соколова под девизом «Сто работ к столетию». Работы предоставил из личной коллекции одессит Владимир Осадчий.

Ныне культурная общественность города ходатайствует перед горсоветом и городским головой Геннадием Трухановым об открытии ко дню рождения Одессы памятного знака Олега Соколова на одесской Аллее Звезд.

ДОКАЗЫВАТЬ ЛИ, что Олег Соколов был светилом и заслужил свою посмертную звезду?! Сколько публикаций посвятила одна только ваша покорная слуга «проблеме Олега Соколова», его несостоявшемуся, увы, музею, судьбе его наследия; сколько раз разъясняла, популяризировала его творческую методу, которая подобна стреле, пущенной в бесконечность, — Соколова еще предстоит прочесть и понять!

Олегу Соколову кое в чем не повезло. Предсказав своими графическими ритмами неслыханный доселе, вневременной, до-исторический и над-исторический способ невербального, несловесного, общения, он, понятый и ценимый при жизни физиками-теоретиками, не дожил до торжества всемогущей «цифры». Цифровые технологии, в конечном счете приспособившие для себя и словесность, основаны, по сути, на тех самых ритмах, к которым так чуток оказался Олег Соколов: на электронных колебаниях, вибрациях, источник коих... где? Тут самый заядлый физик уткнется лбом в мистику. Олег Соколов жил в закрытом обществе. В обществе, не ведающем «пиара», «раскрутки», а знающем лишь идеологическую прошивку мозгов. Поэтому к тем, кто до сих пор полагает творчество Соколова «местным» явлением, простой вопрос: а каким образом при его жизни оно могло стать «всемирным»? Только сейчас для него настало время распространиться по Земле и получить всестороннюю оценку сведущих людей.

Настаивая на значимости и принципиальном новаторстве творчества Олега Соколова, отсылаю читателя к публикациям в электронном архиве нашей газеты: «Закон звезды и формула цветка», 23 июля 2009; «Разгромленный, но выигравший бой», 19 июля 2014; «Загадочный, неисчерпаемый»,

11 июня 2015; «У Олега Соколова появился свой угол», 20 октября 2011; «А может, речей не тратить по пустому...», 30 декабря 2010; статья «Мистика чистого разума», посвященная творчеству О.А. Соколова, была опубликована в «ВО» в декабре 1998 года и в электронный архив пока не вошла.

А сколько писали и публиковали о нем те, кто знал его лично, — ведущие журналисты Одессы: Евгений Голубовский, Феликс Кохрихт, покойный поэт Борис Нечерда!..

Сейчас зал выставки в Музее современного искусства Одессы посвящен Олегу Соколову: собрание Евгения Деменка (см. «ВО» от 2 июля с.г.).

Ныне, по открытии замечательной выставки во Всемирном клубе одесситов (100 работ из собранных 600!), я предоставляю слово — одесситам.

Евгений Голубовский: «Не менее, чем знаменитый Давид Бурлюк, сделал для утверждения нового искусства в Одессе и в стране легендарный Олег Соколов. Сегодня в коллекции Евгения Деменка около 120 графических листов Соколова, арт-буки, стихи, абсурдистская пьеса. Это материал для серьезной исследовательской работы. В планах Деменка — книга об этом человеке, опередившем время.

Работы Олега Аркадьевича Соколова в шестидесятые-восьмидесятые годы были в десятках домов одесской творческой, научной, технической интеллигенции. Я помню их на стенах у композитора Александра Красотова, у врачей Евгения Свидзинского и Ивана Григорьева, у философа Авенира Уемова, у писателя Аркадия Львова.

Олег Соколов был мистиком. Когда он писал бесконечную серию «пейзажей неведомой звезды», для него она была ведома: она вела его по дорогам войны, не допустила смерти после тяжелого ранения. Конь под ним, разведчиком, погиб, а он остался жив. Этого коня он помнил всю жизнь, со слезами на глазах читал стихи Николая Заболоцкого «Лицо коня» и Бориса Слуцкого «Лошади в океане».

Считалась исчезнувшей, вроде кто-то увез за рубеж и распылил, серия больших работ к «Мастеру и Маргарите» Булгакова. И вдруг оказалась Музеем, созданным на заводе «Микрон» его руководителем Владиславом Вайсманом (лауреат нашего газетного конкурса «Люди дела», — Т. А.). А в Музее современного искусства Одессы, собранном Вадимом Мороховским и Семеном Кантором, целый зал отвели под постоянную экспозицию работ Соколова.

...Сто работ из шестисот — из коллекции заведующего кафедрой Одесской академии строительства и архитектуры Владимира Степановича Осадчего. Человек ближнего круга, человек, любивший Олега и ценивший его эксперименты, Владимир Осадчий и дочь Татьяну воспитал в понимании эстетики Соколова: недавно она защитила диплом в Киевском институте руководящих кадров искусства по творчеству Соколова, его цветомузыке и изопоэзии.

Олег Соколов и в годы сталинщины, и в годы бесконечного застоя был первым, кто открыто не захотел работать в предписанной системе «соцреализма», активно, граждански отстаивая свое виденье.

Его путь — от мирискусничества к символизму, от экспрессионизма к абстракции, от оп-арта к коллажу, от контр-рельефов к буквенной зауми. За всем за этим стояла высокая школа, и особенно — несколько лет общения с профессором Теофилом Борисовичем Фраерманом, одним из «одесских парижан», а затем создателем, вдохновителем первого одесского авангарда.

И городской клуб, созданный Соколовым: «Цвет, музыка, слово» имени Чюрлениса, был первым, не спущенным по указке из идеологических отделов, а рожденным вопреки запретам. Соколов был борцом. Он не был заражен страхом. Выходил на одиночные пикеты, устраивал неподцензурные выставки (Олег Соколов был в числе тех немногих, кто своим протестом спас от сноса лютеранскую Кирху, — Т. А.). Соколов был Дон Кихотом».

Семен Кантор, директор Музея современного искусства Одессы: «Наш МСИО поверг в шок искусствоведов, исследовав наследие Олега Соколова (знаменитый сундук, хранимый в музейном подвале — Т. А.) и найдя такое, о чем никто и не подозревал. Мы обработали и описали практически всё это наследие. Огромную работу по изучению и описанию произведений Олега Соколова проделала искусствовед МСИО Любовь Заева. Разумеется, наш музей поддерживает идею открытия звезды Олега Соколова!».

Татьяна Осадчая, архитектор по диплому ОГАСА: «Именно Олег Соколов дал Одессе такой феномен, как «квартирные выставки», которые со временем распространились не только в городе, но и в культурных центрах всего СССР. В 60-х годах ХХ столетия он принимал у себя в квартире творческую интеллигенцию Одессы и Москвы, из многих республик Советского Союза. Он стал идейным учителем группы молодых художников, научил их мыслить вне рамок тогдашней идеологической доктрины. Олега Соколова можно смело назвать отцом одесского нонконформизма.

Продолжая традиции синестетического понимания цвета, слова и звука, Соколов шел по пути В. Кандинского, М. Чюрлениса, под влиянием идей Р. Штайнера и японской философии искусства».

Тарас Максимюк, краевед, коллекционер: «В закрытом информационном поле СССР никто, кроме Соколова, не был для Одессы таким «светом в окне». Тьма — и одно горящее окошко. Для меня отдушиной была Одесская научная библиотека имени Горького, где я знакомился со старинными изданиями, с иллюстрированными альбомами, мне помогали в моем самообразовании Ирина Шайкевич, Светлана Григорьева... а в 1968 году я познакомился с Олегом Соколовым. И сразу купил у него эту работу: «Пасха». Она была им потом переназвана: в СССР упоминать о Пасхе все-таки значило, что работа не встретится со зрителем, — «Пасхальные колокола: Рахманинов». Я в 1968-м уже сделал выставку коллекции украинских писанок, и, знаете, эта «абстракция» Соколова, она мне очень напомнила традицию гуцульской писанки.

Соколов — знаковая фигура, его работы уже разошлись по Украине и за ее пределами. Вспоминаю: какое это было счастье — сначала в гости к нему, а потом в кафе «Красное», общаться. Невозможно вообразить себе историю культурной жизни Одессы без Олега Соколова, его жены, искусствоведа Елены Шелестовой, и их Клуба Чюрлениса».

Феликс Кохрихт: «Послушайте, если звезды зажигают, значит, это кому-то нужно? Соколов нужен нам. И он заслужил звезду. Как личность, как рыцарь, как луч света в темном царстве, как человек Ренессанса. Он новатор в мировом контексте: Скрябин — Чюрленис — Соколов. В нем не было пресловутой «одесскости» — он был гражданин мира. В его искусстве сочетаются глубокий интеллектуализм и тонкая чувственность, «и острый галльский смысл, и сумрачный германский гений». Для Одессы нынешний год — это Год Соколова! И в эпоху цифровых технологий о нем должен узнать весь мир».

Сергей Ильин, научный сотрудник ОМЗВИ: «Покуда существует Одесса и в ней — мыслящие люди, память об Олеге Соколове будет жить. Когда его не стало, многие поняли, что именно он был хранителем высокого искусства, связующим звеном между Серебряным веком и атомным веком. Его музейная работа в послевоенный период — это «эпоха Соколова».

Галина Маркелова, литератор, по образованию физик: «Соколов — человек XXI века. Тайны мироздания, загадки природы интересовали его наравне с искусством и находили воплощение в его работах. Он слушал лекции по математической физике!».

Геннадий Кацен, главный редактор альманаха «Мория», куратор культурных проектов в Еврейском центре «Бейт Гранд»: «Олег Соколов был провидцем. И то, что он предчувствовал, он не боялся выразить: инакое восприятие нашей жизни. Он был свободен. Понятие свободы сложно и неоднозначно. Но в условиях тоталитарного СССР очень много значили смелость Соколова, его предвидения, интеллектуальное чутье и уверенность в победе светлого начала. В Соколове не было ни грана провинциализма. Он был масштабен всемирно: он был — «соколовский прорыв». Он современен и вневременен.

Он — потрясающий кандидат на одесскую Аллею Звезд! Он — мощь, полет, вера. Его звезда — это дань всему периоду нашей с вами «жизни вопреки». Надо, надо сорок лет ходить по пустыне, чтобы по звездам найти правильный путь».

Записала Тина Арсеньева