Татьяна Гнедич – христианская мученица. Из блога Евгения Голубовского

Встречались ли вам в реальной жизни святые?
Мне встречались. Такие встречи помогают жить.
И в литературе, в поэзии есть святые.
Не о всех помним, как ни печально.

А про этого человека, воспитанного Одессой, мне кажется важным еще и еще напоминать.
Поэтому и повторяя, добавляя вновь узнанные детали, этот текст еще и еще раз. Перечитывать не обязательно. Хоть не вредно.

Эту страничку дневника мне подсказало письмо известного одесского врача Леонида Григорьевича Авербуха, впрочем, не только врача, но и писателя, недавно вышла его книга «Одесские музы поэтов», главы которой мы публиковали в альманахе.
В письме мне было прислано воспоминание Ефима Эткинда о Татьяне Григорьевне Гнедич.
Нужно ли напоминать, кто такой Эткинд? Я впервые запомнил эту фамилию, когда на процессе над Бродским в Ленинграде Ефим Григорьевич выступил свидетелем защиты. Потом читал его статьи, знал, что его выслали из СССР, лишили гражданства, но и во Франции он оставался правозащитником, выдающимся ученым, блестящим переводчиком, я бы сказал – нравственным авторитетом. Пару дней назад узнал, что в Америке литературовед Светлана Ельницкая, кстати, одесситка, подготовила к печати том писем Ефима Эткинда…
В любом случае я бы прочитал его статью. Но меня давно интересовал вопрос - в шестидесятых годах я сотрудничал с журналом «Простор», выходившем в Казахстане, именно там удалось мне и Александру Розенбойму опубликовать, найденный нами рассказ Исаака Бабеля «Справедливость в скобках», так вот в том же номере или соседнем я с восхищением читал «Одесский венок сонетов» неизвестной мне Татьяны Гнедич.
Венок сонетов – сложная форма. Это 14 сонетов, первые строки которых составляют 15-ый сонет – магистрал. Форма, требующая высокого мастерства.

Мои попытки тогда узнать, какое отношение поэт имеет к Одессе, были тщетны.
Как и все знал, что Николай Гнедич, поэт пушкинских времен, в 1826 году приехал в Одессу на лечение. Здесь он завершил труд жизни – перевод «Илиады» Гомера. В памяти хранились строки Пушкина из послания к Гнедичу – «С Гомером долго ты беседовал один…».

О Татьяне Гнедич уже было написано немало. Но почему Одесса в её стихах?
В воспоминаниях Эткинда, к сожалению, ничего об этом венке сонетов, об Одессе. Но уже появился интернет. И я многое нашел.
Лечащему врачу в больнице, попав туда незадолго до смерти, Татьяна Григорьевна, как всегда шутя, сказала: «Приходите на мои похороны, вы узнаете обо мне много интересного»
По сути, так и произошло. И книга ее стихов вышла после ее смерти, и книга воспоминаний о ней.
Начну с того, что приведу один сонет из венка – магистрал, сложившийся из первых строк 14 сонетов. А уж потом о ее жизни – христианской мученицы.

Под золотой звездой Зевеса
Под парусом полуденного лета
Сияет чернобровая Одесса
Любовница великого поэта.
Меркурий-ветер, молодой повеса,
Над ней колеблет в переливах света
Акаций душно-белые букеты,
Как балдахин неведомой принцессы.
Ей лижет ноги ласковое море,
Над нею чайки вьются стаей белой,
Ее друзья все моряки и гиды,
Ей нежно машет ручкой загорелой
Богиня счастья – милая Киприда –
С дельфинами, играя на просторе…

А теперь немного о жизни Татьяны Гнедич. Родилась в 1907 году. Внучатая правнучка Николая Гнедича. В 1916 году семья переехала в Одессу, отец был преподавателем английского языка. В 1920 году отец пошел на базар поменять вещи на еду и домой не вернулся. Поиски были тщетны. С того же 1920 года Татьяна, в 13 лет, в Одессе начинает давать уроки английского детям. В 1926 году мать и дочка получают разрешение вернуться в Ленинград, чтоб Татьяна получила высшее образование.

Так стало мне понятно, что с 9 до 19 лет, возраст становления, был проведен в Одессе.
Вуз заканчивает, начинает переводить поэзию, но тут начинаются неприятности. Девушку обвиняют, что сокрыла дворянское происхождение. Борется, объяснят, что фамилия Гнедич все говорит о ее происхождении. Восстанавливают на работе, но она уже под присмотром.
В начале войны Гнедич идет в армию. Нужны военные переводчики. Для газет союзников переводит статьи Совинформбюро, даже стихи. В частности, перевела на английский «Пулковский мередиан» Веры Инбер. К этому времени ее уговорили подать заявление в партию. И тут английский корреспондент, восхищенный ее переводом поэмы, предлагает ей после войны уехать с ним в Лондон, переводить , налаживать культурные связи.
Как вы думаете, что после этого? Нет, не донесли. Сама Татьяна Григорьевна пошла в партком, положила кандидатскую карточку и объяснила, что думает над предложением англичанина.
А дальше вы угадали. Арестовали на следующий день. Обвинение – шпионаж. И десять лет.
И вот тут происходит чудо. Сидит в Ленинграде, в общей камере, все время бормочет стихи. Следователь ей говорит, что она имеет право на одну книгу из библиотеки в месяц. Но Гнедич ему отвечает – мне не нужна книга, я перевожу по памяти.
Неожиданно оказался интеллигентный следователь, спросил, что переводите..
- «Дон Жуана» Байрона.
- А где записываете?
- Пока все держу в голове.
Следователь решил, что перед ним сумасшедшая. Многие не выдерживали и сходили с ума. И все же дал лист бумаги и попросил – запишите, что помните. Мельчайшим почерком Гнедич за сутки уложила на этом листике до сотни октав.
И тогда следователь нарушил режим, он перевел заключенную в одиночную камеру, дал блокнот, спросил, не нужен ли Байрон на английском.
Гнедич сказала, какое издание ей кажется наилучшим и ей из публички принесли это издание. Два года ушло на перевод.
И вот однажды Михаилу Лозинскому, поэту, переводчику, другу Ахматовой и Гумилева звонят из Большого дома. Лозинский начинает собирать вещи. Но, приехавший офицер, говорит, что чекистам нужна его литературная консультация. Оцените этот перевод «Дон Жуана»

Как рассказывал Лозинский Эткинду, он задыхался от счастья. После пушкинского «Домика в Коломне» никто так легко и свободно не писал октавами. Кто этот зэк, выполнивший перевод, Лозинский не знал, но дал восторженный отзыв.
Все десять лет – от звонка до звонка отсидела Татьяна Гнедич. Но выпустив, ей дали возможность унести с собой тот заветный блокнот с «Дон Жуаном»

Уже умер Сталин. Уже началась реабилитация. В лагерной телогрейке с блокнотом пришла Гнедич в квартиру Эткинда. Здесь жила первые годы, переписывая, перебеливая свой перевод.
Вначале он ходил в самиздате. Его прочитал знаменитый режиссер Николай Акимов и поставил спектакль по переводу Гнедич. И тогда под аплодисменты зала Акимов вывел на сцену Татьяну Гнедич.
С тех пор этот перевод публиковался много раз.
Татьяна Григорьевна безуспешно искала следователя, чтоб подарить ему книгу, разделить гонорар. Но он исчез. Как видно сгинул в том же ГУЛАГе.

Корней Чуковский в книге об искусстве перевода «Высокое искусство» написал:
«Единственное слово, которое мы вправе сказать о самоотверженном труде Татьяны Гнедич, это слово – подвиг».
Перефразируя Пушкина – С Байроном долго беседовали вы одна, как когда-то с Гомером прадед.

У православных христиан идет поминальная неделя. У Татьяны Гнедич не было детей, внуков, у нее были ученики, достойные, и читатели.
Уверен, сегодня уместен рассказ о человеке, который с величайшим достоинством нес свой крест.